Отправлено: 23.01.07 12:53. Заголовок: ЗВ: "Мертвецы". Палпатин/Оби-Ван, NC-17, ангст/ромэнс, AU, мпрег. Закончен - 26.02.

Автор: Сехмет (cexmet@inbox.ru)
Название: Мертвецы
Фэндом: Звездные войны
Пейринг: Палпатин/Оби-Ван при участии прочих
Рейтинг: NC-17
Жанр: ангст/ромэнс
Предупреждения: наглые AU и ООС на уровне канононаплевательства; мпрег, смерть персонажей, что-то вроде групповушки и некрофилии, а также мистика и психозы. Фэнонщина через два слова на третье, постмодернизм, влияние джиало, вялая попытка стилизации, предсказуемый сюжет. Хэппи-энд. Да, и курящий Оби-Ван, кстати. Вы еще здесь?
Дисклеймер: все принадлежит Лукасу, Стоверу, Павичу, Шьямалану, Томасу и многим-многим другим. Я просто бедный кролик.

 Отправлено: 21.02.07 18:57. Заголовок: Re:

Где и что я проспала и ушами прохлопала, что не знаю, кто такой Тремейн? Он тоже Сидиусовским учеником был? А что за должность такая- Высший инквизитор?
Сехмет пишет:

цитата:

А еще он думает, что хорошо бы убежать отсюда – все равно он поможет в бою. Но Палпатин не позволит, и вряд ли простит.

Вот здесь я что-то не совсем поняла? Кому он ещё помочь собирается в своем состоянии. Он уже и так наделал все выше крыши и алпатин бы его врядли простил бы, если бы- как я подозреваю- сам этому не способствовал бы.
Сехмет пишет:

цитата:

При желании, можно было бы найти именно в этой – заметной еще в столь раннем возрасте – привычке к непротивлению, причины всего происходящего сейчас.

Пытаешься в своем фике подвести поведение Оби-Вана под психологическую основу, раз канон этим не озаботился:)
Сехмет пишет:

цитата:

и натирал ладони и пальцы любовника жирными кремами, пахнущими до тошноты приторно – интересно, не так же ли он ухаживал за своими чучелами?

Он случаем не для того любовника в эту комнатушку посадил, чтобы показать, что с ним может случиться, если не будет себя хорошо вести?
Сехмет пишет:

цитата:

Да, невыносимо наивно: выживший Скайуокер презрел бы свою Амидалу, и отымел учителя так, что тому еще день, а, может быть, и пару, было бы не слишком удобно в магистерском кресле.

Ты меня запутала. так у них так ничего и небыло. А с начала повествовествования мне казалось, что было? Хотя бред психически неуровновешенног беременного товарища нельзя считать за доказательства.
Сехмет пишет:

цитата:

Такие мысли – не повод для самоукора, в конце концов, можно бесконечно надеяться на благополучный исход того, что уже закончилось плохо.

Как это верно подмеченно. К тому же чем ему ещё было заняться в покоях канцлера.

Спасибо за то, что удовлетворила мое любопытство в ответе на ЛС.

 Отправлено: 21.02.07 19:51. Заголовок: Re:

цитата:

Где и что я проспала и ушами прохлопала, что не знаю, кто такой Тремейн? Он тоже Сидиусовским учеником был? А что за должность такая- Высший инквизитор?

В принципе, он является EUшным персом, и мне не хотелось его сюда добавлять, но уж больно пленяет внешний колорит.
Тремейн - молодой джедай с несколько нестабильным характером. Сидиус обучал его искусствам Темной стороны, причем начал задолго до становления Империи - западные фэнонщики полагают, что он был "запасным вариантом", на случай, если что-то случится с Анакином.
Имперская Инкивизиция - ведомство, занимавшееся, в основном, устранением оппозиционных паранормов (в первую очередь - выживших джедаев и форсъюзеров-самоучек) и тоталитарных сект. При определенной фантазии, можно сказать, что Инквизиция была имперской версией храма джедаев.
Тремейн, опять же, согласно фанону, изначально был особой, приблеженной к императору, и, хотя формально он был одним из, кажется, семи, высших, и как бы подчинялся верховному, считалось, что он заправляет всем ведомством, и выполняет функцию лидера "полиции в полиции". Вейдера он крайне не любил и презирал за грубые методы работы - сам Тремейн почти никогда не прибегал к физическому насилию, предпочитая пытки ментального характера.

цитата:

Вот здесь я что-то не совсем поняла?

Опечатка. Последствие пяти перестановок частицы "не", с элементами насилия над майкрасофт вордом.
Будет исправлено, мерси.

цитата:

Он случаем не для того любовника в эту комнатушку посадил, чтобы показать, что с ним может случиться, если не будет себя хорошо вести?

Интересный вариант. Я подумаю на эту тему.

цитата:

Ты меня запутала. так у них так ничего и небыло. А с начала повествовествования мне казалось, что было?

Предполагалось, что нет. Наверное, стоило сделать почетче пассаж о прошлом бывшем на самом деле и вероятном.

 Отправлено: 24.02.07 11:09. Заголовок: Re:

Скорее всего, когда кончится плохо и то, что происходит сейчас, добавится еще одна надежда на несостоявшуюся удачу.
Это тоже привычно, и, кажется, тоже уже начинает выматывать.

Висок неожиданно прознает боль – такая сильная, будто кость проломили металлическим прутом – и, вслед за ней, появляется странное ощущение, которое Оби-Ван сначала принимает за начало нового спазма, но быстро понимает, что ошибся.
Понимает, что почувствовал чужую смерть – и едва ли это была смерть ситха.

* * *

Даннан приподнимает труп иктотчи, и снимает с его пояса меч – дурные привычки генерала Гривуса заразны. Когда ситх отпускает тело, и то, снова выпустив из ран несколько капель крови, тяжело падает на пол, тяжелые рога оставляют на паркете чуть заметные царапины.
Канцлер оборачивается, и смотрит на ученика с осуждением, но говорит лишь:
– Тебе пора нанести визит в храм, мой мальчик. Я займусь уборкой, – он кивает в сторону мертвой тви'лекки, из прорезанного живота которой натекло уже немало крови, красиво поблескивающей в свете ламп.
– Значит, Вы сами убьете своего… сожителя? – он выбирает самое удобное слово: немногозначное и лишенное эмоций.
– Я не стану его убивать, – Сидиус ласково улыбается, как правило это дурной знак. – Если бы я хотел, что уже сделал бы это, верно?
– Он джедай.
– Он совершенно не опасен. Подумай сам – чем кончится для его тела вынашивание плода? а роды? Возможно, у него и хватит сил на то, чтобы отбиться от уличных бандитов, но – можешь не тревожиться – Кеноби больше не воин. К чему нам лишняя жестокость?
– А его ребенок?
– Ребенок нам необходим. – Старший ситх отходит на два шага назад, становится почти вплотную к телу магистра Йоды: – взгляни на меня, ученик. Это тело придет в негодность через десяток лет – если повезет, через пару. Я умру. Кого ты будешь учить, если оставлять в живых опасно даже самых младших воспитанников храма?
Даннан поджимает губы – его наставник прав, но в словах может крыться ловушка. Пока он еще убежден, что до конца доверять Сидиусу нельзя. Кроме того – пусть каждое слово правда – обучать сына своего врага: разве это верно, разве это не грех?
– Как скажете, владыка, – говорит он, наконец.
Наставник коротко кивает, скрепляя это согласие, и стаскивает с левой руки перчатку.
– Уверен, – его голос звучит убедительно, и даже более, чем просто убедительно – как и всегда, – ты будешь мне благодарен, когда настанет твой черед быть учителем.
Он берет Даннана за руку, и, одним резким движением, надевает на него свою перчатку: быстро провезшиеся по коже стежки, кажется, чуть обжигают. Ткань полна чужого тепла, и, должно быть, из-за этого, молодой ситх, сжимает пальцы в кулак, расправляя материю.

– А теперь иди. Самое время избавиться от тех, кто действительно может представлять опасность.
– Слушаюсь, владыка.


XI.

Вот он: коротко остриженные черные волосы, грубоватая миловидность, вроде той, что присуща кореллианцам, темные глаза неясного оттенка. Он нравится женщинам.

Он называет себя Дарт Даннан, но не уверен, что уже стал ситхом, и имеет право носить это имя.
Он не жалеет о сделанном выборе, и уверен, что возможность быть учеником ситха и соправителем галактики – стоят потери руки и глаза: протезы несовершенны и лицо, на границе с пластиной, постоянно немеет и ноет – но плата достаточно высока.

Учитель приучил его любить правду, и от этой навязанной любви родилась привычка сомневаться – ведь нельзя полюбить то, что не познал, и нельзя познать, не сомневаясь – ставшая, со временем, главной чертой характера, фаталисты бы сказали – путеводной звездой.
В сомнениях он нашел истину.
Во всяком случае, так он полагает.
Он не намерен считать дни, но уверен, что империя ситхов – еще не провозглашенная, но уже существующая – будет принадлежать ему: не «рано или поздно» – но «когда придет время».
Единственное, в чем Дарт Даннан не сомневается, так это в том, что недоверие ведет к победе.

Его подкованные черные сапоги бьют по ступеням храма джедаев – кажется, бесшумно: звук шагов молодого ситха тонет в мерном рокоте марширующего батальона клонов.

* * *

Трупы джедаев уже убраны – Кеноби остается лишь догадываться, кто был здесь убит – но на полу остались пятна крови, возле которых видны следы темной стороны, похожие на тонкий черный дым.
Смерть отвратительно пахнет.

– Уходи, – говорит канцлер.
Оби-Ван вздрагивает – скоре удивленно, чем испуганно: он ждал чего угодно, кроме этого.

Ситх величественен, и, по-своему, великолепен; радужки его глаз еще сохранили желтоватый оттенок, на его левой щеке темнеет ветвистый ожог, и серая, троящаяся в свете ламп, тень скользит по стоящим у стены чучелам самца и самки залаацы. Тьма окружает его, точно черное сияние.
– Уходи, я отпускаю тебя.
Кеноби знает, что в этих словах спрятана ловушка, но не может понять, где она, не может нащупать «чувствительную точку», которая заставит капкан захлопнуться – и это порождает страх и неуверенность: ведь невозможно понять, что нужно Палпатину, и как не сыграть ему на руку.
– Но…
– Можешь быть спокоен, никто не тронет ни тебя, ни нашего ребенка. Тебе будет оказана необходимая медицинская помощь, когда придет время. Мне жаль расставаться с тобой, но, полагаю… ты все понимаешь, – он точно хочет добавить свое обычное «мой милый», но замолкает.
Оби-Ван хватает его за запястье, в точности копируя движение Винду; ткань перчатки – мягкая и чуть ворсистая:
– Я люблю тебя, – он отчаянно не хочет подыгрывать врагу – отчего-то это слово кажется неправильным – и надеется, что делает все верно, – и…
За последнее время он так привык к тому, что его все время перебивают, что начал теряться, когда это не случается.

С грустной улыбкой – каждая из его улыбок имеет массу значений, и невозможно угадать подлинное – Палпатин стискивает левой рукой нижнюю челюсть любовника, а затем, едва слышно вздохнув, впивается в его подбородок поцелуем, напоминающим укус – и дыхание щекотно ворошит левый ус Кеноби.
– Нет, и не стоит лгать, – говорит канцлер, разом освободив руку и прервав поцелуй. – Уходи, не стоит это затягивать.
Он почти всемогущ, спиной у него прячутся мертвые, и каждый из них – на его стороне.

Оби-Ван делает шаг назад, внимательно вглядываясь в драпировку, закрывающую стену позади ситха – быть может, и там скрываются какие-то тайны, о которых еще не время знать.
Вопросы, которые он не решается задать, кажется, переполняют горло, вот-вот поднимутся вверх, и исторгнутся наружу, точно рвота – заполняя рот невнятным противным вкусом.

Вместо очередного «уходи» Палпатин говорит:
– У тебя чудесные глаза. Наверное, именно из-за них я в тебя и влюбился.
Он не добавляет, зная, что этот комплимент вряд ли будет оценен так, как следовало бы – реши он сделать из Оби-Вана чучело, с окраской глаз непременно возникла бы проблема: пришлось бы смешать «альдераанскую лазурь» с «мириальским синим», но тогда будет утерян чудесный, хоть и едва заметный, зеленоватый оттенок – может быть «гли-ансельмский изумрудный», может быть – «харуун-кэльский темно-зеленый».
Это было бы интересной задачей, но игра не стоит свеч, и ни к чему нарушать данное обещание, да и швы Кеноби не пойдут. К тому же, мертвым он будет лишен большей части своего наивного очарования.

– Не заставляй меня ждать. – Потом, уже тише: – пусть у тебя все будет хорошо.
«Да пребудет с тобой Сила» прозвучало бы неуместно и глупо.
Коротко кивнув, джедай медленно пятится к выходу из комнаты, и ситх не провожает его взглядом. Не то, чтобы ему было все равно.

Когда расслоенная полудюжиной светильников тень исчезает, Палпатин стаскивает с руки правую перчатку и рассеянно бросает ее под лапы залаацы-самца, который навеки застыл в одном из па брачного танца.
Порой все бывает почти до скучного удачно и предсказуемо: будущее не туманно для ситхов, во всяком случае, для тех, которые сами творят его. Это как нежность, такая, должно быть, странная с посторонней точки зрения, закрадывающаяся в сердце и окрашивающая безупречные планы в пастельные тона – она была не только ожидаема, но и желанна: разве может быть что-то лучше взаимных теплых чувств, если требуется создать ментальную связь, вроде тех, что бывают между учениками и наставниками.
Нет нужды ломать чужую волю, когда можно всего лишь подменить ее, когда того требует момент, своей.
Возможно, в этом и есть милость ситхов в высшем проявлении – фантазия окрашивается в цвета реальности, и мысль становится призраком, с наэлектризованной эктоплазмой вместо крови. Некогда желаемое становится кошмаром, но к этому причастна разве что совесть жертвы – на все, что могло бы быть, но не случилось: с учеником и лучшим другом, был дан новый шанс, но память и неровная способность к предвиденью испортили подарок.
Возможно, это фальшивое безумие оказалось бы похожим на вызванные наркотиком галлюцинации – не будь в нем холодных ладоней и кровавых потеков.
Может быть, даже жаль, что вышло именно так.

Но при всей той нежности – он не ищет других слов, ему нравится это – которую Сидиус испытывает, и достаточно давно, к Оби-Вану, он рад последствиям своих несложных, хоть и утомительных, манипуляций: заранее разыгранное как по нотам, будущее окрашено в самые лучшие цвета.
«Ожидаемо» не значит «не желанно», это как самый лучший блеф при игре в паззак – когда на руках есть золотые карты, и ты знаешь, когда выкладывать их на доску, а противник сбит с толку собственными предположениями, и проигрывает, остановившись за секунду до победы.

Прикрыв глаза, ситх видит в черной пустоте мертвого Винду, произносящего заранее заготовленные для него слова, и комкающего пустоту окровавленной ладонью; а потом – Тремейна, наводняющего храм чужими кошмарами, попирающего то, чему так долго поклонялся.
Пальцы владыки сжимаются в кулаки, а затем расслабляются, и по левой руке стекает вниз едва заметная синеватая молния: это искреннее любых улыбок.
Это счастье ситха.

 Отправлено: 25.02.07 01:11. Заголовок: Re:

Значит Палпатин его все-таки отпустил. Или больше подходит слово выгнал. Потому что сейчас ему действительно некуда идти, да и причин жить маловато осталось. И подарка, который ему любовник преподнес он не оценил. Что ему остается - опять напрасные надежды на то, что все могло бы произойти по другому. А смыл , если он даже иллюзорное воплощение этих надежд принять не в силах.
Зато теперь я знаю, что и ситхи могут быть счастливы.:)
Сехмет пишет:

цитата:

– Ребенок нам необходим. – Старший ситх отходит на два шага назад, становится почти вплотную к телу магистра Йоды: – взгляни на меня, ученик. Это тело придет в негодность через десяток лет – если повезет, через пару. Я умру. Кого ты будешь учить, если оставлять в живых опасно даже самых младших воспитанников храма?

А лапши на уши Палпатин всегда был мастер вешать. Но у меня в связи с этим возник вопрос. Вернее он у меня волнует ещё со времен просмотра оригинальной трилогии. Палпатин что - вечно жить расчитывал? На добровольную передачу власти ученику вряд ли можно было расчитыват. Ситхи просто так по доброй воли от власти не откажутся. При том если учитывать как долго он её добивался. Но тело ведь все-таки человеческое,изнашивается, в этом естественном биологическом процессе никакая сила не поможет. Как же он с этим намерен был бороться?

 Отправлено: 25.02.07 02:13. Заголовок: Re:

цитата:

Зато теперь я знаю, что и ситхи могут быть счастливы.:)

Им сам бог велел быть счастливыми))

цитата:

Палпатин что - вечно жить расчитывал?

Вобщем-то да. Им заранее были подготовлены клоны с подавленной личностью. После смерти он как раз вселился в одного из них, и за вселением последовала история о совращении Люка Скайуокера на Темную сторону и прочих развлечениях. Кажется, это есть в книжке "Темная империя".

 Отправлено: 25.02.07 10:38. Заголовок: Re:

/

 Отправлено: 26.02.07 23:17. Заголовок: Re:

Предупреждение: не вычитано.



XII.

Это – время проверить на подлинность обещания Палпатина, и время надеяться на дружбу.
Декстер добр, и не задает вопросов – если, конечно, не считать однократного «а каково это?», в ответ на которое удалось полушутя бросить: «представь, что у тебя вдруг начали расти еще четыре руки»; он, не боясь преследования со стороны властей, поселил Кеноби у себя.
Тот благодарен ему – за все сразу, и, отдельно: за то, что бесалиск, должно быть, из учтивости или боязни «помять», отказался от дружеских объятий.

Постоянное ожидание сводит с ума: это хуже, чем мертвецы в спальне, чем удушающие дурные предчувствия, чем нужда терпеть ночные домогательства Палпатина, который, в полусне, бесцеремонно запускал пальцы Оби-Вану в рот и между ягодиц, и жарко дышал в ухо – это было хотя бы частью привычной жизни. А ожидание – и дня, когда можно будет извлечь ребенка, и часа, когда Тремейн явится нарушить обещание своего нового наставника – давит, точно вся атмосфера Корусканта разом превратилась в воду.
Временной парадокс: каждый час – как три тысячи лет, но дни мелькают, как шипящие бластерные выстрелы. Холостые заряды – кроме ожидания заняться почти нечем.
Пачки в день уже мало – полторы, реже две, но никогда не меньше, а больше он себе не разрешает – Кеноби подстриг усы короче, но без мундштука, который остался на дне резной шкатулки, в гостиной канцлерской – уже императорской – квартиры, шанс подпалить их достаточно высок, чтобы приходилось оставлять недокуренной почти треть каждой сигареты. Из-за этого в пепельницах, ближе к вечеру, почти не остается места.
Строя предположения о своей грядущей судьбе, бывший магистр вряд ли мог предположить что-нибудь подобное: он надеялся на то, что окончит свой «путь джедая» правильно и, быть может, даже героически, хотя и понимал, что, скорее всего, умрет тихо и незаметно, будь сметь его насильственной или естественной.
В любом случае, речь никогда не шла о маленькой комнатке, пропахшей сигаретным дымом и полной грязных оттенков серого, навевающих мрачные мысли.

То и дело возникающее неприятное тянущее чувство внутри, напоминающее «начальные», слабые спазмы, делает каждый шаг почти болезненным, и разбавляет привычную тревогу беспокойством о ребенке.
Скоро уже придет время обратиться в одну из государственных больниц, чтобы ребенка извлекли – слова ситха о неприкосновенности Оби-Вану приходится принимать на веру: нет возможности проверить, истины они или ложны. Ловушка могла быть спрятана и в правде, да и можно ли с уверенностью сказать, что она была там, а не просто почудилась?
Иногда желание верить в лучшее тоже мучительно.

Имя для сына еще не выбрано, но Оби-Ван уверен, что не станет называть его в честь ученика – Анакин был слишком уж порывистым и вспыльчивым, он не сберег свое сердце: легкая добыча для ситха.
Так много вариантов: можно назвать его и именем Винду, и именем Фисто – а, лучше всего как-нибудь иначе: избежать ненужных ассоциаций и несозвучия с фамилией.
Подобные размышления не подходят мужчине – пусть и беременному – Кеноби предпочитает им прочие, более беспокойные, но не дающие повода для сомнений в себе; избегает всего, что кажется ему пугающим, будь то до неприличия женские мысли о ребенке, или то и дело вспоминающееся «было почти хорошо».
На обещания себе он не разменивается – будущее слишком туманно и запутано, а быть обманутым не хочется – поэтому просто перебирает в памяти все желания, от самых простых и почти что стыдных, которые можно приписать гормональной нестабильности – так хочется найти хорошего любовника, которого будет приятно трахать, и который никогда не станет источником унижений – до непродуманных, снова и снова меняющихся, но не достигающих зрелости, планов по исправлению последствий чудовищных ошибок. Планов свержения императора, которые, должно быть, так и останутся только планами – так не хочется признаваться себе, почему.

Оби-Ван устал от тысячу раз сказанного себе «все было так просто, слишком просто».
Мертвые покинули его, едва он расстался с канцлером – и едва ли дело в том, что теперь он чувствует себя спокойнее. Может быть, именно здесь и таится ловушка.
Ощущения безумия, и прикосновения ледяных рук – это было привычно, почти казалось правильным, а без них страх кажется наигранным и безосновательным, и вызывает тупое раздражение, заставляющее то и дело ударять кулаком в стену, царапая об гегсалит ухоженную кожу.

Вот она, гадкая привычка обманывать себя: после каждого приступа дурноты, когда темнеет в глазах, а у виска снова пробуждается боль, такая острая, будто череп взорвался и осколки вонзились в мозг – в эти моменты Кеноби ждет появления запаха, звука шагов – появления Анакина.
Каждую ночь он надеется на прежние кошмары, которые бы подтвердили стабильность всего происходящего. Но вместо мертвых ему снится Геонозис: желтая «тюрьма», переполненная полумраком, трескучие энергетические оковы; но, вместо графа Дуку, разговор с пленником ведет Палпатин: он говорит – «мне тебя даже жаль. Я слышал, покойный Квай-Гон избегал проявлений нежности в твой адрес – опасался обвинений в ‘дурных наклонностях’»; он спрашивает – «это было стыдно – влюбиться в ученика?».
Он спрашивает – «ты скучаешь по мне, мой милый?»
Во сне нет нужды отвечать, и это – благословление, потому, что некоторые ответы уже позабыты, а другие давать стыдно.
Когда ситх протягивает руку, чтобы дотронуться до пояса Оби-Вана, тот просыпается – не как от кошмара, нет: спокойно. Спина чуть ноет, и он притягивает сигаретную пачку и зажигалку.
Пепел он вытряхивает из ладони уже после того, как раздавит длинный окурок – а порой и два – о дно пепельницы, стоящей на стуле.

* * *

– Все по-прежнему: Кеноби живет у своего приятеля Джеттстера. Похоже, он Вам поверил, и не собирается прятаться слишком уж тщательно, – Даннан чуть коверкает слова: сделанные для эвакуации гноя надрезы снова раскрылись, и кажется, что кровь сочится прямо из-под металлической пластины на лице. Вся правая сторона лица парализована обезболивающим. При разговоре края надрезов чуть расходятся, как маленькие темные губы – это похоже на призыв их сшить.
Возможно, если они не затянутся в ближайшее время, так и стоит поступить.
– Не думаю, что он станет изменять мне с бесалиском, верно? – Сидиус едва заметно улыбается, и подносит руку к лицу ученика.
Младший ситх равнодушно дергает плечом:
– Мы оставим его в живых?
– Конечно. Ты все еще думаешь, что я могу изменить свои планы?
Живой глаз Даннана – чудесного цвета: бархатистого, чуть коричневатого черного, оттенком теплее «мустафарской жженой кости», но светлее «набуянского агата». Когда радужка прокрашивается оранжевым – чуть темнее, чем «утапауанский сернисто-желтый» – возникает соблазн изменить привычкам, и воспользоваться именно этим, «ситховским» цветом.
Впереди еще достаточно много времени, чтобы можно было определиться с протезами – металл чересчур тяжел для чучела: возможно, стоит заменить его более легким – это красивее, или пластиком, что практичнее.

– У тебя есть причины сомневаться в моих словах? – Сидиус дотрагивается до виска ученика. Темно-зеленая ткань перчатки – плотная и гладкая. – Ты же видел его, он не сможет сражаться.
– Он сам – нет, – от прикосновения учителя лицо, кажется, немеет еще сильнее, – но у него может появиться новый ученик. – Немного помолчав, Даннан добавляет: – даже если мы будет контролировать количество детей, способных на то, чтобы стать джедаями, он ведь может родить себе… падавана. Постоянная слежка куда сложнее убийства.
В ответ – смешок, или, быть может, сдавленное хмыканье:
– Можешь не волноваться. Я позаботился о том, чтобы у него больше не было детей. Любой, хоть что-нибудь смыслящий в таких вещах дроид, вырежет все, что необходимо для подобного воспроизводства.
– А то, что Вы сделали…
– Не повредит ли это твоему будущему ученику? Конечно, нет.
Под пальцами императора ощущается едва заметное покалывание.
– Надеюсь, ты сможешь позаботиться о нем?
В ответ кивок, и улыбка – точная копия учительской:
– Я уже выбрал подходящий сиротский приют. Ребенка заберут сразу после рождения, полагаю, так будет легче.
– Хорошо.
«А, все же, почему нет? – ведь Вы его не любите» – Даннан так и не спрашивает. Ему вовсе не хочется слышать ответ: правда будет сказана, или ложь, в любом случае – «почему ты считаешь, что я его не люблю?».
Порой так просто просчитать возможные варианты.

А Сидиус гладит его по щеке, восхищаясь наивностью, которая так присуща всем – пусть и бывшим – джедаям. Вера в свое будущее единовластие, кажется, столь очевидна, что ее заметил бы и простой человек. Даннан недоверчив, но, все же, уязвим – способный сомневаться во всем, он доверяет лишь своей памяти, должно быть, и не догадываясь, какими податливыми бывают воспоминания, как легко их перекроить. Как легко можно изменить эту неосознанную ревность, превратить ее в инструмент контроля.
Только дураки думают, что они неуязвимы.


XIII. Эпилог.

– Я и предположить не мог, что к тебе так просто можно явиться на прием, – говорит Оби-Ван. Мысленно он монотонно произносит обычные упреки и оскорбления в свой адрес: от почти сочувственного «все-таки не выдержал», до граничащего с обвинением «как ты жалок».
– Тебе – легко, – равнодушно говорит император. Затем, переведя взгляд на двух гвардейцев, стоящих у входа, коротко приказывает: – выйдите.
Непонимающе переглянувшись, стражники уходят быстрым шагом, и дверь закрывается за ними – почти бесшумно.
– Знаешь, последние два месяца я боялся, что ты так и не придешь, – Палпатин встает с кресла, поправляя перчатки – бордовые, с мелкой вышивкой черным бисером. – У тебя все хорошо? как там наш мальчик?
Последний вопрос заставляет Кеноби не-сделать первый шаг вперед, не-сказать того, что собирался.
– Почему ты молчишь? – обогнув стол, ситх оказывается почти неприятно близко. – Что-то случилось?

Это – последняя попытка сделать свой мир «правильным», отбросив гордость, честь и убеждения. Дело в том, что Палпатин – последний, кому Оби-Ван хотя бы может быть нужен; а, кроме того – он просто последнее, что осталось от «прежней жизни».
Звучит просто, но на самом деле – больно и обидно было давить свою гордость ради надежды, но, в сущности, это было не в первый раз. В конце концов, джедай обязан ценить любую жизнь, даже свою собственную, и было бы большим грехом повергать себя в пучину отчаянья, когда шанс выжить все-таки есть. К тому же, терять уже нечего, речь не идет даже о чести. Эти убеждения срабатывают безотказно.

– Что произошло?
Едва Кеноби размыкает губы, все, что он мог бы сейчас сказать – от «я тебя ненавижу» до «где мой сын?» – сливается в один негромкий и отрывистый, жалобный звук, нечто среднее между всхлипом и вскриком.
Признание собственной слабости. «Беспомощности, беззащитности» – говорит внутренний голос. Недоломанная гордость не позволяет открыться хотя бы и самому себе, честно взглянуть на причины.
Оби-Ван кладет руку императору на грудь, и тот, не улыбаясь, обнимает его.
Вздохнув с облегчением, бывший джедай утыкается лицом ситху в шею, даже не задумываясь о том, как, должно быть, по-женски откровенно, это выглядит – мир обретает привычные оттенки.

Палпатин с любопытством ощупывает тело любовника – тот, вопреки известному предрассудку, совсем не раздался в бедрах, хотя прежняя – скорее даже худоба, чем стройность – исчезла почти бесследно. Волосы, отпущенные еще чуть длиннее, собраны в маленький – довольно забавный – хвостик, напоминающий падаванский.
Можно приписать эту – незначительную, но приятную – победу удаче, или прекрасно приведенному в исполнение плану.

Оби-Ван не уверен, что знает, когда ложь, повторенная много раз, стала правдой, но это не так уж и важно. Он чувствует чудовищную обезоруживающую нежность Палпатина – и свое безумие: оно совсем рядом, еще не явное, но осязаемое. Это – конец пустоты и неправильности бытия.
«Джедай не должен обманывать себя».
«Джедай не должен позволять ситху собой манипулировать».
– Я так по тебе скучал.
Кеноби проглатывает свое «ядействительнолюблютебя», и кивает, толком не понимая, с чем соглашается. Ему кажется, что он уже слышит шаги Анакина за спиной, и не пытается вырваться из объятий или обернутся.

Может быть, все будет хорошо.

Fin.

 Отправлено: 26.02.07 23:19. Заголовок: Re:

A./N.:
1) "«а каково это?» – «представь, что у тебя вдруг начали расти еще четыре руки»" - смысл "полушутки" заключается в том, что у бесалисков-мужчин четыре руки, у женщин - восем (реже - шесть).
2) Манипуляции с памятью Тремейна - фаноническое объясение различий между показаниями, данными им повстанцам и подлинной биографией.

Очень прошу, всех "осиливших" данный фанфик, оставить отзыв. Ибо мне, честное слово, ОЧЕНЬ интересно любое мнение.

 Отправлено: 27.02.07 23:36. Заголовок: Re:

Чтож, все закончилось, может быть даже хорошо. :) И почти ожидаемо, хотя я до последнего момента надеялась, что ты все ж таки сделаешь другую концовку. Для меня лучшем хэпиэндом в данном случае была бы смерть персонажа, чем такой сломленный, с искареженной психикой и даже ребенка потерявший Оби-Ван.
Но зато Палпатин хорош. Красавец. Манипулятор просто превосходный, и даже если понимаешь, что что-то нето,сделать все равно ничего не в состоянии.
Сехмет пишет:

цитата:

Живой глаз Даннана – чудесного цвета: бархатистого, чуть коричневатого черного, оттенком теплее «мустафарской жженой кости», но светлее «набуянского агата». Когда радужка прокрашивается оранжевым – чуть темнее, чем «утапауанский сернисто-желтый» – возникает соблазн изменить привычкам, и воспользоваться именно этим, «ситховским» цветом.

А ещё он художник, импрессионист. Такой знаток цветов. Он что, все свои чутела сам любовно делает?

В общем и целом мне понравилось. Отдельное спасибо за оригинальность пейринга. И несмотря на то, что сама я предпочитаю несколько другие, язык у меня не повернется сказать, что какой-либо пейринг не имеет право на существование, если он так хорошо описан. А то что осталась некоторая недосазанность- во всяком случае мне так показалось- так от этого только интересней.

 Отправлено: 28.02.07 00:56. Заголовок: Re:

цитата:

я до последнего момента надеялась, что ты все ж таки сделаешь другую концовку.

Давным-давно, когда этот фанфик должен был быть в два раза короче, в нем не было Тремейна, а Оби-Ван не курил, зато Йода выживал и Шьямалан был обкраден куда жестче, планировалось сделать действительно другой финал. Пока у меня не попросили хэппи-энда, я даже пыталась его сюда приладить.
Но там все кончилось еще хуже.

цитата:

Для меня лучшем хэпиэндом в данном случае была бы смерть персонажа, чем такой сломленный, с искареженной психикой и даже ребенка потерявший Оби-Ван.

Так и знала, что кто-нибудь это скажет)
В оправдание свое могу заметить, что, в сущности, все не так уж и плохо - во всяком случае, Оби-Ван остался с тем, кто его любит и не даст в обиду.

цитата:

Но зато Палпатин хорош. Красавец. Манипулятор просто превосходный, и даже если понимаешь, что что-то нето,сделать все равно ничего не в состоянии.

Спасибо. Образ обаятельного - и сексуального, в *правильном смысле* - маньяка, именно то, что мне хотелось создать. Нечто среднее между Ганнибалом Лектером и Жилем де Ре.

цитата:

А ещё он художник, импрессионист. Такой знаток цветов. Он что, все свои чутела сам любовно делает?

А почему бы и нет? Я читала советские и немецкие переводные довоенные брошюрки на эту тему - местами написано, по-моему, с подлинным удовольствием и, не столько "смаком" сколько любованием. Например:
"Животное кладется на спинку, головую к левой руке, хвостом к правой, смоченными слегка пальцами делается ровный "пробор" в шерсти от середины груди и до заднепроходного отверстия и острым скальпелем производят взрез по линии "пробора", стараясь чтобы не была прорезана полость живота, во избежание вываливания внутренностей. Затем начинают при помощи пинцета, или же просто пальцами, помогая себе скальпелем и его черенком, отделение шкурки от мяса".
И т.д.. Лично мне видится в подобных текстах некая смесь восхищения художника с грязной жестокостью маньяка.
По-моему, не знаю, что там с каноническим образом, но к тому, что используется в этом фанфике, подобные настроения подходят, имхо, идеально.

цитата:

Отдельное спасибо за оригинальность пейринга.

Пожалуйста) Как я уже говорила, пейринг очень логичный, но стррррашно всеми нелюбимый.

цитата:

А то что осталась некоторая недосазанность- во всяком случае мне так показалось- так от этого только интересней.

Доведи я все до логического завершения, было бы очень, очень грустно всем, даже мне.

 Отправлено: 01.03.07 00:16. Заголовок: Re:

Сехмет пишет:

цитата:

Пока у меня не попросили хэппи-энда, я даже пыталась его сюда приладить. Но там все кончилось еще хуже.

Ну, для кого-то ничего не может быть хуже смерти. А для кого-то смерть - освобождения. Во вском случае таковой она должна быть для джейдая. Он же в конце концов воссоединяется со своей любимой силой.
Сехмет пишет:

цитата:

что, в сущности, все не так уж и плохо - во всяком случае, Оби-Ван остался с тем, кто его любит и не даст в обиду.

Насколько все плохо зависит от точки зрения на джейдаев вобще и Оби-Вана в частности. Но в том, что Палпатин его по-воему любит я к концу не сомневалась. Слишком много он всего провернул, чтобы Оби-Ван в конце концов к нему вcеж таки вернулся. На людей, которые тебе безразличны так не размениваются. Можно было бы подумать, что оставляя его в живых Палпатин ещё на какую-то выгоду расчитывает. Но как ни крути, никакой пользы от Оби-Вана в данном случае, кроме согревания императорской постели я углядеть не могу.

Сехмет пишет:

цитата:

А почему бы и нет?

да я и не возражаю. Просто возникло ощущения, значит правильно возникло.

Сехмет пишет:

цитата:

Как я уже говорила, пейринг очень логичный,

Логичным он для тебя является потому, что ты берешь образы(типы, характеры) в отрыве от происходящих событий. Я ничего не имею против АУ. Наоборот, некоторые пейринги считаю возможным только в этом жанре. Поскольку изобразить данный пейринг вырванным местом из канона не получится, я думаю. В отличие от многих других пейрингов, как популярных, так и не очень.

Сехмет пишет:

цитата:

но стррррашно всеми нелюбимый.

Нелюбимый, я думаю опять же потому, что невооруженным глазом незаметен. Если не рассматривать характеры отдельно от повествования и не тосовать их друг с другом, то ни фильмы, ни даже книги к этому пейрингу не подводят и намеков на него не оставляют.

 Отправлено: 01.03.07 00:54. Заголовок: Re:

цитата:

Ну, для кого-то ничего не может быть хуже смерти. А для кого-то смерть - освобождения. Во вском случае таковой она должна быть для джейдая. Он же в конце концов воссоединяется со своей любимой силой.

Посмертно, как мы видим на примере Квай-Гона, джедай, прежде, чем раствориться в Силе, перемещается в некое тонкое оккультное пространство, населенное и прочими душами. Так что, чисто теоретически, про добавлении в повествование достаточной доли лавкрафтианской трактовки оккультного, сделав соотвествующие выводы из финала шестого эпизода, можно предположить, что после смерти форсъюзер еще некотороые время живет в этом самом пространстве, окруженный форсъюзерами, с коими был знаком при жизни. Причем, по комиксам про Новый Орден, мы знаем, что хотя эти "призраки" лишены возможности нести физические увечья, они способны испытывать боль. И мыслить, кстати, тоже.
Все прямо по Данте.

цитата:

Но как ни крути, никакой пользы от Оби-Вана в данном случае, кроме согревания императорской постели я углядеть не могу.

Да, несомненно, это практически единственная его функция, и утратив к нему интерес - если [когда] этому суждено случиться - Сидиус, разумеется, последует уговорам ученика и избавится от последнего джедая.
Но не будем "про грустное говорить" (с).

цитата:

Нелюбимый, я думаю опять же потому, что невооруженным глазом незаметен. Если не рассматривать характеры отдельно от повествования и не тосовать их друг с другом, то ни фильмы, ни даже книги к этому пейрингу не подводят и намеков на него не оставляют.

Со снарри абсолютно та же история, однако в слэше по ГП он держит уверенную вторую позицию.
И, хорошо, если брать абсолютно тот же модус связей - с дракороном та же история. И все-таки его пишут и рисуют, а вот на пейринг, коему посвящен данный фанфик, я никогда и ничего не видела.