|
Отправлено: 25.12.06 21:02. Заголовок: Re:
СОБАЧИЙ РАССКАЗ
Если бы я умел писать, я бы написал такое письмо: «Уважаемый Санта-Хрякус! Я был достаточно хорошей собакой в этом году, поэтому могу рассчитывать на Вашу помощь. У меня есть хозяин»… Не то, чтобы я верил в Санта-Хрякуса, просто мне кажется, что он мог помочь.
Многие моего хозяина не любят, даже боятся. Говорят, что он жестокий и коварный. Но, по-моему, это вовсе не так – он хороший. Только высокомерный немного, но это, наверное, потому, что очень одинокий. Любой другой, думаю, с ума б от такого одиночества сошел, а хозяин держится… может быть, потому, что город свой очень любит – только для него и живет.
Правда, иногда, особенно по вечерам, хозяину становится тоскливо. Тогда он подходит к окну и смотрит на небо, а взгляд при этом такой грустный, что мне заскулить хочется. По-моему, никто кроме меня не понимает, насколько он одинок. Никто, даже он сам.
Особенно одиноко ему перед праздниками бывает. Все вокруг суетятся, радостные такие ходят, подарки друг другу готовят… А хозяин запирается у себя в кабинете для перепроверки каких-то приказов и перепрочтения каких-то протоколов.
«Ненавижу, – говорит, – всю эту праздничную толчею. Бесцельно. Кроме того, она отнимает у людей массу времени, которое они могли бы потратить на что-нибудь куда более полезное».
Честно говоря, я думаю, что ему просто обидно. Все, даже бедняки, получают к праздникам подарки, а хозяин – только поздравления из разных городских служб. Такие, знаете, на плотной белой бумаге: «Мы, нижеподписавшиеся, сердечно поздравляем…». Он их выкидывает, не читая.
Хозяин уже неделю ходит мрачный, будто в доме кто-то умер. Оно и понятно – завтра Страшдество. Слуги только об этом и говорят, и с кухни уже который день пахнет особенно вкусно, а в заднюю дверь без конца стучатся нищие, чьи скверно рифмованные праздничные песенки (поющиеся, нарочно, как можно громче, что бы лакеи побыстрее откупились парой монет или, что бывает чаще, ударом в челюсть, от навязчивых куплетистов) вызывают у меня зубную боль.
Весь день я сижу под страшдественским деревом – оно настолько «официально» наряжено, что мне от него хочется спать – в кабинете хозяина и смотрю, как он принимает все новых и новых посетителей, торопливо говорящих, перебирающих бумаги, выпрашивающих чего-то – точь-в-точь, как те нищие у черного хода: трусят, но лезут все равно.
Люди – они странные. Глупые и смешные. Взять, к примеру, Ваймса – он часто к нам ходит, очень часто. Я даже ревную хозяина к нему, наверное потому, что Ваймс – он как большая собака, из тех, которые кусаются очень редко, а лают так тихо-тихо, но серьезно. Таких иногда сажают на цепь, чтобы сторожили дом; только цепь им, вообще-то, ни к чему – они если любят, то все равно будут охранять. Ну так вот – он все ходит и ходит к нам, иногда почему-то, а иногда – просто так, как будто хозяин и вправду посадил его на цепь, и как бы Ваймс не пытался, далеко ему уйти. Иногда он приносит какие-то бумаги, что-то в них хозяину показывает, спорит с ним о чем-то… а смотрит так, будто зарычать хочет. Да не на хозяина, а сам на себя. Когда Ваймс уходит, хозяин становится грустным – и сердится на что-то. На что сердится, зачем сердится – непонятно. А Ваймс так и ходит.
Любит потому что. Я-то вижу, он ведь как собака, а собака собаку всегда поймет. Но хоть и «как», да не собака, а человек – глупый, значит. Не расскажет хозяину никогда, и себе тоже не признается.
Смешно это. Правда, грустно иногда становится. Может быть, хозяин бы таким одиноким не был, если бы тот ему все рассказал.
Сегодня, конечно, Ваймс опять пришел. Снова показывает хозяину какие-то бумаги – мне из-под дерева не видно, что там написано.
Страшдество – особый день. Не могу сказать, чтобы я верил в Санта-Хрякуса и все такой прочее – но не только людям хочется загадывать желания. Не просто загадывать, конечно, а так, чтобы исполнялись. Вот только сегодня не Страшдество, а Свечельник, и я не знаю – исполняется ли загаданное в него.
Я смотрю на хозяина Ваймса – их лица так близко, что дыхания смешиваются, точно перед поцелуем. Разговор, правда, совсем не романтический – что-то про рост преступности. Хотя, наверное, не так уж важно, о чем они говорят, важно как. Рука Ваймса тянется к руке хозяина, но, неожиданно, останавливается.
Негромко потрескивает камин, с улицы доносится тихий звон праздничных колокольчиков, ниже этажом суетятся слуги; в кабинете пахнет хвоей и чернилами. Кажется, даже слышно, как колотятся в оконное стекло снежинки.
…Решится? Не решится?
|
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
